/Судьба Симфонии/, опубликованную в газете /Неделя/, 1973, 13
"Я предсказываю ему великую будущность..." - Эти слова, сказанные П. И. Чайковским о Сергее Васильевиче Рахманинове, когда тому было только девятнадцать лет, блистательно оправдались в России уже на пороге нашего века. Слава его все росла и росла, и сегодня неподражаемое творчество Сергея Рахманинова - композитора, пианиста, дирижера - одной из самых ярких страниц входит в русскую и мировую историю музыкальной культуры.
Дирижер, как правило, безмолвен. Он выходит, становится за пульт и, повернувшись спиной к публике и лицом к оркестру, старается в силу своих возможностей высказать все накопленное в душе и мозгу через ту музыку, которая должна прозвучать в данном концерте. Сегодня я решаюсь нарушить традицию дирижерского безмолвия, и вот по какой причине.
15 марта 1897 года в Петербурге впервые исполнялась Первая симфония двадцатичетырехлетнего Сергея Рахманинова. К созданию этой симфонии он готовился долго и порой мучительно, - она как бы стала итогом его раннего периода творчества. На нее Рахманинов возлагал большие надежды.
Он был убежден, что в симфонии нашел новые музыкальные пути, дотоле неведомые.
В Москве уже хорошо знали и любили молодого музыканта, которого "благословил" сам Петр Ильич Чайковский. И Петербург к тому времени уже был свидетелем первых исполнений его ранних произведений; женского танца из оперы "Алеко", симфонической поэмы "Утес", фортепианных пьес, романсов. Правда, музыкальная критика Петербурга, признавая бесспорный талант молодого Рахманинова, далеко не баловала его похвалами. Многие "знатоки" считали его лишь эпигоном Чайковского и не слышали, а может быть, и не хотели слышать того типично "рахманиновского", уже проявившегося в самых ранних его сочинениях. Репертуарный синклит "Симфонических концертов М.П. Беляева", проводившихся в то время, возглавлял знаменитый триумвират - Римский-Корсаков, Лядов, Глазунов. Не без "нажима" в одну из программ этих концертов была включена и Первая симфония Рахманинова. Для подготовки концерта было дано лишь три репетиции. На первую из Москвы приехал полный тревожных ожиданий Сергей Васильевич. С первых же тактов Рахманинов не узнал своей музыки. Вскоре стало ясно, что оркестр не справляется с задачей, на пего возложенной. И это не удивительно. Глядя теперешними глазами в партитуру Первой симфонии Рахманинова, видишь, как она трудна для оркестра и дирижера. Об этом речь впереди.
В день концерта в белоколонном зале собрался весь музыкальный Петербург. Здесь можно было видеть Римского-Корсакова, Беляева, Стасовых, Кюи, Направника и многих других. Из Москвы приехал Танеев - учитель Рахманинова. Чайковского уже не было в живых...
При первых же звуках своей симфонии Рахманинов в ужасе забился на витую лестницу, ведущую на "хоры", и, зажав уши ладонями, просидел так до самого конца. А затем стремительно выскочил на улицу. Никто его не видел более в тот вечер, В зале раздавался неодобрительный шепот. Симфония потерпела сокрушительный провал.
Вот что писал сам Рахманинов по этому поводу в письме к Асафьеву, датированном 1917 годом:
"...Теперь про Симфонию ор. 13. Что сказать про нее? Сочинена она в 1895 году. Исполнялась в 1897. Провалилась, что, впрочем, ничего не доказывает. Проваливались хорошие вещи неоднократно, и еще чаще плохие нравились. До исполнения симфонии был о ней преувеличенно высокого мнения. После первого прослушивания - мнение радикально изменилось. Правда, как мне уже теперь только кажется, была на середине. Там есть кой-где недурная музыка, но есть и много слабого, детского, натянутого, выспренного... Симфония очень плохо инструментована и так же плохо исполнялась (дирижер Глазунов). После этой симфонии не сочинял ничего около трех лет. Был подобен человеку, которого хватил удар и у которого на долгое время отнялись и голова и руки... Симфонию не покажу и в завещании наложу запрет на смотрины...".
И, как говорят, Рахманинов уничтожил партитуру своей Первой симфонии.
Но тем не менее судьба этого произведения сложилась совсем иначе. В 1944 году в Ленинграде было положено начало возрождению замечательного произведения Рахманинова. И в этом нельзя не усмотреть определенной закономерности. В городе, где решался важнейший этап жизни великого музыканта, в этом же самом городе в суровые годы испытаний, выпавших на долю советского парода, академик А.В. Оссовский разыскал в архиве "Беляевских концертов" оркестровые партии Первой симфонии Рахманинова. Работу по восстановлению партитуры осуществил библиотекарь Ленинградской филармонии Б.Г. Шальман под руководством выдающегося советского дирижера Александра Васильевичча Гаука. И вот 17 октября 1945 года в Москве Государственный симфонический оркестр Союза ССР под управлением Гаука исполнил Первую симфонию Рахманинова. По хронологии это было второе исполнение, а по существу - первое. Мне, тогда еще студенту, выпало счастье быть свидетелем подлинного триумфа рахманиновского шедевра. Переполненный Большой зал консерватории горячо приветствовал рождение симфонии. Этот день навсегда сохранится в памяти тех, кто был на этом концерте. С тех пор Первая симфония Рахманинова прочно заняла свое достойное место в ряду прекрасных созданий отечественной музыкальной классики. Она постоянно звучит в концертных залах, по радио, записана на пластинки. Позволю себе вспомнить небезынтересный факт из собственной творческой практики. Несколько лет назад оркестр Лондонской филармонии, с которым я постоянно сотрудничаю, просил меня включить в свои программы Первую симфонию Рахманинова. Я долго колебался с ответом. И вот почему. Меня беспокоило: сумеют ли английские музыканты передать дух этого сочинения, поймут ли они его? Все же я пошел на риск, который не только был оправдан, но и превзошел все мои ожидания. Оркестр был на высоте. Публика и пресса восторженно приняли создание юного Рахманинова.
Теперь настало время поговорить о причинах "провала" симфонии. Помимо исполнительских трудностей, была причина более существенная. Первая симфония Рахманинова явилась в то время действительно подлинно новаторским сочинением. В ней впервые объединились творческие искания московской и петербургской композиторских школ. Нельзя скрыть и того, что была определенная предвзятость в отношении музыки Рахманинова со стороны некоторых музыкальных столпов столицы. Вот что написал Цезарь Кюи после исполнения Первой симфонии Рахманинова: "Если бы в аду была консерватория, то г-н Рахманинов был бы первейшим из ее учеников!..". Всю несправедливость этих слов опровергла сама жизнь! Остается закончить мое повествование словами Б. Асафьева, лучше которого пока еще никому не удалось проникнуть в самую суть рахманиновской стихии: "Одухотворенная лирикой сердечно-горестных замет и гимнами восторга и любви, обращенной к великой родине композитора, музыка эта начинает теперь, вместе с вновь открытой Первой симфонией, свою новую, светлую жизнь".
Евгений Фёдорович Светланов
